Многие люди в связи с новогодней ночью на 1 января 2016 в Кёльне задают вопрос: “А где была немецкая полиция?”.

Александр Майстровой задает более широкий и, на наш взгляд, более важный вопрос: “А где были немецкие мужчины?”. Сам журналист отвечает пессемистично – мужчин больше нет. Они изведены как явление новым тоталитаризмом.

Один из англоязычных комментаторов давший, по нашему мнению, лучшее объяснение пишет, обвиняя социальное государство (nanny state): “Когда общество развращено лживой доктриной политкорректности а социальное (Всеобщего благоденствия) государство, как ожидают от него, должно стать источником всех благ, оно отказывется защищать тех, кто сами должны были быть защитниками, а  зверье захватывает улицы. Инстинкт выживания подсказывает в такой ситуации, что  бесполезно что-либо предпринимать подставляя себя.”

Оба мнения кажутся нам верными и напоминают про наши работы, представленные на этом и иных сайтах, в том числе опубликованные в виде книг и статей.

Когда мужчина поддается соблазну поверить, что быть мужественным, быть защитником, исключительная прерогатива полиции, то полиция начинает “почему-то” вести себя как на Утойе или в Кёльне. Если защищаешь себя сам – получишь защиту и от государства. Если отказываешься – “горе побежденным” – и полицейским и гражданам (не говоря уже о гражданках).

Общество, а не государство должно сделать фундаментальный выбор задач и функций правительства. Этот выбор точно описал часто цитируемый нами Вильгельм Гумбольдт: “Государство … спроектировано либо чтобы вести к счастью либо просто предотвращать зло”. Как только мы уполномачиваем государство вести себя к счастью мы должны приготовиться и к Кёльну и к Утойе и к описанному Солженициным бесконечному “Холодному лету 1953 года” – к власти бандитов на улицах. Эта власть красиво маскируется заклинаниями о монополии государства на законное насилие. Которое оно почему то все чаще применяет против законопослушных граждан. Это для европейца и американца (и израильтянина из Северного Тель-Авива) – это новость. Мы это еще  видели своими глазами. И помним из истории. Такое государство никого защитить не может и именно оно захватывает власть в некогда свободном мире пока улицы там захватывает ново-завезенное “социально близкое” зверье.

Когда мужчина перестает быть королем у себя дома, он бастует, и, переставая быть мужчиной, пристраивается с газеткой на диване. Семья, вытесняемая заботливо-тоталитарным государством плохо воспроизводит мужчин.  

Государство – нянька неустойчиво без поддержки снизу. Эту поддержку оно получает от нового избирателя. Бездельника и паразита. А если он недостаточно бездельник и недостаточно зависим от правительства. можно завезти и еще более нового избирателя (англ., по русски –  см. главу 7 во втором издании нашей книги). 

Всеобщее избирательное право представляет центральный компонет наиболее опасный из вирусов. От которого известна одна вакцина – возвращение к цензовой демократии налогоплательщика. Когда право управлять требует ответственности за управление включая уплату налогов из своих, заработанных не через бюджет денег. (англ., по русски – см. главу 13 книги).